Укоризненно глянув на Павла, он что-то тихо сказал сестре, движением руки сопроводил ее к выходу, после чего направился к его столику. Лариса ощутила исходящую от Семена угрозу, трусливо отпрянула от Павла.

И еще ее пугало, что Бурыбина сопровождают атлетического сложения парни в черных костюмах.

– Кто это такая? – презрительно глянул на нее Бурыбин.

– У нее спроси, – скривил губы Никифоров.

– Я Лариса... – пробормотала девушка, не в силах выдержать гнетущий взгляд Семена. – Паша мне очень помог. Я хотела его отблагодарить.

– Так в чем же дело? Или пол для коленок холодный?

– Нет, Паша сам холодный. Он меня не хочет...

– И я тебя не хочу. Исчезни.

Лариса не стала пытать судьбу и направилась к выходу.

– Эй, девушка, а платить? – окрикнул ее официант.

Он показал ей на столик, за которым она веселилась с двумя уголовниками.

– А я ничего не заказывала, – возмущенно взвизгнула она. – Это все они! А я здесь не при чем!

Официант не внял ее объяснениям, попытался схватить за руку, но не тут-то было. Девушка ловко увернулась и, мелко перебирая ногами, быстро исчезла в дверях.

– Может, ты скажешь, что произошло?

– Что-то. Ребята накрыли для нее стол, а она отказалась за это платить натурой. За меня спряталась.

– Что за ребята?

– Из мест не столь отдаленных.

– И где они?

Павел думал, как ответить, чтобы не показаться хвастуном. Но пока он соображал, уголовники зашли в бар. И не они. С ними было еще двое.

– Да вот они. С подмогой.

– Смотри-ка, нос у одного распух! – в предвкушении опасной забавы, хохотнул Семен. – Твоя работа?

– Ну, вроде моя, – кивнул Павел.

Бурыбин поднялся, повернулся к уголовникам лицом. Круговым движением головы размял шею, расправил плечи, шлепнул кулаком о ладонь.

– Ну, чо, парни, помашемся? – азартно спросил он.

Фиксатый с опаской глянул на него, покосился на его тяжеловесных телохранителей. И пришибленно улыбнулся.

– Да мы, вообще-то, за стол пришли заплатить.

– Ну, давай, плати, – разочарованно скривился Бурыбин.

И вернулся к Павлу, сел к нему за столик.

– Значит, девка залетная?

– А ты думал, роман у меня с ней?

– Ну, может, и думал.

– А если роман, тебе какое дело? – с вызовом посмотрел Павел.

– Большое дело. Чухарик... Э-э, Эдик сбежал. Далеко-далеко сбежал, за тридевять, мать его, земель. Теперь Юлька – твоя. Хочешь ты этого или нет, но ты уже от нее никуда не денешься...

– Это хорошо, что у нее такой брат заботливый, – хмыкнул Павел.

– Ты о ней заботиться будешь, а не я. О ней, о ее детях.

– Так я разве отказываюсь? – уныло спросил Павел.

– Ты, говорят, из ментовки уволился?

– Из милиции.

– Подчистую?

– Ну, еще могу восстановиться. Если захочу.

– А хочешь?

– Нет... Спасибо тебе, что за Лену помог спросить. А теперь проваливай, видеть тебя не хочу.

– А гнать меня не надо! – напыжился Семен.

– Не буду, – пожал плечами Павел.

Он просто не станет разговаривать с этим человеком... Может, Семен и был чем-то ему симпатичен. Но в целом он презирал его. Может, он уже и не сотрудник милиции, но с бандитом и убийцей ему не по пути.

Семен тоже хранил молчание. Но не уходил, с удивлением посматривая на Павла. Наконец, не выдержал, заговорил.

– Я не понял, ты что, болт на меня забил?

– Нет. Просто мне с тобой не о чем разговаривать.

– Зато у меня тема есть. Ты должен вернуться к Юльке.

– Так я от нее и не уходил.

– Не уходил. Но и к ней не торопишься. Я разговаривал с ней, ей кажется, что ты ее избегаешь.

– Мнительная у тебя сестра, и ты это знаешь.

– Может, и мнительная. Но ты ее, пожалуйста, не обижай. Слышишь, я добром тебя прошу.

– Не обижал я Юлю. И обижать не собираюсь...

– А чего не побежал за ней? Она за тобой приехала, а ты с шалавой тут обнимаешься.

– Может, и побежал бы, если б не ты.

– Ладно, разберетесь. Она в машине сейчас... Хватит ей сидеть у отца, утряслось все, домой можно возвращаться.

– Что утряслось? – скептически усмехнулся Павел. – Паука спровадили, и все утряслось?

– Даже не знаю, о чем разговор, – холодно посмотрел на него Семен.

– Да знаешь ты все... Как бы вам все это не аукнулось.

– Если бы я чего-то боялся, я бы здесь с тобой сейчас не сидел. И не надо каркать, без тебя ворон хватает. А если ты так за нас переживаешь, то будешь при Юльке охранником. Лицензию мы тебе организуем, получишь ствол...

– Как быстро ты все решаешь!

– Потому на белом коне и катаюсь... И ты не будь дураком. Нам такие люди, как ты, нужны.

– Кому это вам?

– Семье. И не надо дурака изображать...

– Дурака Лихопасов изобразил. И человека убил. Со мной такой номер не пройдет. И не нужна мне ваша семья. Юля нужна, а семья ваша – нет. И не надо втягивать меня в ваше болото...

– Мы – не болото. И не втягиваю я тебя... А хотел бы втянуть. Это я тебе честно скажу. Никакого сравнения с Лихопасовым. Есть в тебе кремень...

– Это тебе кажется, – горько усмехнулся Павел. – Я – предатель. Я предал своих...

– Меня винишь?

– При чем здесь это? Неважно, кто виноват, важно, что сделано. И не надо меня в свои дела втягивать. Если предал своих, то предам и вас...

Семен ничего не сказал. Он смотрел на Павла удивленным взглядом. Может, он и не считал его предателем, но после того, что услышал, не мог не согласиться с ним.

– М-да... Даже не знаю, что сказать, – мотнув головой, хмыкнул он.

– А ты и не говори. Не о чем нам с тобой говорить... Может, я и предал своих, но и с вами я не хочу...

– Да я тебя и не заставляю, – пожал плечами Семен.

– Тогда в чем проблема?

– Юлька – наша общая проблема. Мается баба, и ты должен ее успокоить.

– Сейчас мы пойдем ко мне домой, и все будет в порядке, – невесело сказал Павел.

Он, конечно, был рад Юле. Но ведь из-за нее он не сможет сегодня встретиться с Леной... А может, это хорошо? Может, Юля не позволит ему окончательно сойти с ума.

– Зачем к тебе? У нее свой дом есть. И она хочет жить там с тобой и с детьми...

Павел не знал, что ответить. С одной стороны, он не хотел зависеть от Юли. Но с другой – у него в квартире будет тесновато для семьи из четырех человек. К тому же в его доме живет призрак Лены. Может, если он не будет стоять между ним и Юлей, жизнь наладится?

– А как же Лихопасов?

– Я же сказал, он уехал далеко-далеко.

– Надеюсь, не вместе с Пауком? – в саркастической усмешке скривил губы Никифоров.

– Нет. Мы в Москве ресторан открыли, Эдик теперь будет работать там. Да и дом ему не принадлежит...

– Но вещи я хоть могу собрать?

– Да, конечно... Пошли.

Павел расплатился по счету, из полусумрака бара вышел на яркий свет улицы, направился к джипу, на который показал ему Семен. Ощущение было таким, будто он шел под конвоем. Но ведь так все и было. Не важно, нужна ему Юля или нет, но он попал под пяту ее семьи. Обратного хода нет. Но может, это и к лучшему?

Глава 19

Из окна офиса рынок напоминал гигантский муравейник. Но все же верней было сравнить его с пастбищем, где муравьи добывают для себя пищу. Самый ценный продукт для них – медвяная роса. Они заботятся о тле, которая выделяет этот сок, вплоть до того, что на зиму забираются ее в зимовье, чтобы она не замерзла. Но жителям города вовсе не нужно заботиться о своих дойных коровах, для них уже все приготовлено на рынке. Молоко, мясо, яйца – бери, что угодно, только плати. И берут, и платят, и разносят по своим муравейникам. Много берут, много платят, много несут, потому и бурлит жизнь на рынке. Продукты, одежда, стройматериалы, техника – все, что есть, все продается. А это деньги, часть из которых остается здесь, на рынке, и достается его владельцам.

Когда-то Северный рынок был заросшей травой площадью, огороженной сеткой-рабицей. Торговые ряды представляли собой столы, грубо сколоченные из обрезной доски, о здании администрации можно было только мечтать. И десяти лет не прошло, а перемены произошли невероятные. Крытые торговые ряды из пластиковых конструкций, павильоны, бутики, склады – словом, цивилизация. И воры здесь – явление редкое. Одна головная боль – азербайджанцы. Народ, в общем-то, мирный. Но в любом тихом омуте – своя мафия. Впрочем, Сафар и Муслим за решеткой, кое-кто из их боевиков также греет нары. Остальные затаились, исчезли с рынка. Но работа идет, Лева со своим бойцами ищут и потихоньку выводят заразу. Рядовых торговцев никто не трогает, пусть себе работают. А голову этому непослушному телу нужно рубить...